ЛЕТОПИСЬ КУЛЬТУРНОЙ ЖИЗНИ

• Он ро­дил­ся в 1926 г. в Но­вой Ви­лей­ке на Ви­лен­щи­не, то­гда вхо­див­шей в со­став Поль­ши; дет­ст­во его про­шло в мес­теч­ке под на­зва­ни­ем Ви­лен­ская ко­ло­ния. Даль­ней­ший ход со­бы­тий про­дик­то­ван ис­то­ри­ей: жизнь пар­ти­за­на в ли­тов­ских ле­сах и, на­ко­нец, Вар­ша­ва. Та­де­ушу Кон­виц­ко­му, од­но­му из круп­ней­ших поль­ских пи­са­те­лей со­вре­мен­но­сти, за­ме­ча­тель­но­му ки­но­ре­жис­се­ру и сце­на­ри­сту, ис­пол­ни­лось 80 лет. «В про­зе Кон­виц­ко­го Ви­лен­щи­на — это ме­сто осо­бое и весь­ма лич­ное, не­кое ин­тим­ное, ут­ра­чен­ное им про­стран­ст­во. (...) ...пи­са­тель пре­крас­но по­ни­ма­ет, что вос­точ­ные окра­ины на­де­ле­ны ста­ту­сом осо­бо­го края. В поль­ской ли­те­ра­ту­ре с ним свя­за­ны мно­го­чис­лен­ные ле­ген­ды, он при­об­рел зна­че­ние пи­та­тель­ной сре­ды для ли­те­ра­ту­ры. Со­вре­мен­ные пи­са­те­ли (...) спо­соб­ст­ву­ют уп­ро­че­нию ми­фа, свя­зан­но­го с эти­ми мес­та­ми и су­ще­ст­вую­ще­го еще со вре­мен Миц­ке­ви­ча. Кон­виц­кий хо­ро­шо зна­ет, что стра­на его дет­ст­ва овея­на ле­ген­да­ми и ми­фа­ми, — пи­шет Зо­фья Са­виц­кая, — ведь и сам он за­ни­ма­ет­ся ее ми­фо­ло­ги­за­ци­ей, но аб­со­лют­но по-сво­ему. (...) О Ви­лен­щи­не он вы­ска­зы­ва­ет­ся с не­ко­то­рой сдер­жан­но­стью и иро­ни­ей (...) на­зы­ва­ет ее „ро­ди­ной про­ро­ков, кол­ду­нов и юро­ди­вых”». Но су­ще­ст­ву­ет еще и дру­гой Кон­виц­кий, о ко­то­ром пи­шет в ста­тье, по­свя­щен­ной юби­лею пи­са­те­ля, Адам Мих­ник: «Та­де­уш все­гда об­ла­дал не­обык­но­вен­ным нрав­ст­вен­ным слу­хом, сме­ло­стью оди­но­ко­го зуб­ра из ли­тов­ской ча­що­бы в со­че­та­нии с доб­ро­ду­ши­ем ли­тов­ца-мед­ве­дя... Од­на­ко он пи­сал так­же язы­ком бо­ли и от­чая­ния, ко­гда „при­хо­ди­лось ды­шать воз­ду­хом, пе­ре­на­сы­щен­ным мо­ле­ку­ла­ми по­ли­цей­ской по­до­зри­тель­но­сти” (...) То­гда он уп­ря­мо по­вто­рял, что, толь­ко от­стаи­вая соб­ст­вен­ную во­лю к сво­бо­де, ока­зы­вая вся­че­ское со­про­тив­ле­ние — пусть да­же без­на­деж­ное и не­по­нят­ное, — мы мо­жем спа­сти то, что яв­ля­ет­ся су­тью на­шей соб­ст­вен­ной, поль­ской са­мо­быт­но­сти».

• Из­да­тель­ст­во «Вы­дав­ниц­тво Ли­те­рац­ке» вы­пус­ти­ло уже по­сле смер­ти Ста­ни­сла­ва Ле­ма сбор­ник его фель­е­то­нов под на­зва­ни­ем «Ра­са хищ­ни­ков. По­след­ние тек­сты». «Вот уже два де­ся­ти­ле­тия, — пи­шет в ре­цен­зии Вой­цех Ор­лин­ский, — но­вые кни­ги Ле­ма пред­став­ля­ли со­бой сбор­ни­ки эс­се и фель­е­то­нов. По­след­няя кни­га ока­за­лась сре­ди них од­ной из луч­ших, по­жа­луй, да­же са­мой луч­шей. Как буд­то пи­са­тель, пред­чув­ст­вуя свое воз­вра­ще­ние к звез­дам, хо­тел по­про­щать­ся с на­ми наи­луч­шим об­ра­зом».

• В воз­рас­те 97 лет в Вар­ша­ве скон­чал­ся Юли­уш Вик­тор Го­му­лиц­кий — пи­са­тель, фи­ло­лог, ли­те­ра­ту­ро­вед, ис­сле­до­ва­тель твор­че­ст­ва Ц.К.Нор­ви­да, из­да­тель, не­обык­но­вен­ный зна­ток ис­то­рии Вар­ша­вы, че­ло­век, за­ни­мав­ший до кон­ца сво­их дней чрез­вы­чай­но ак­тив­ную жиз­нен­ную по­зи­цию, у ко­то­ро­го все­гда бы­ло пол­но пла­нов. От­ме­чая не­дав­но 95‑й день рож­де­ния, он за­явил друзь­ям, что, к со­жа­ле­нию, не мо­жет уме­реть, ибо и сле­дую­щих ста лет ему не хва­тит, что­бы сде­лать все то, что им на­ме­че­но...

• На пер­вом мес­те в спи­ске бест­сел­ле­ров ока­зал­ся сбор­ник, вы­пу­щен­ный из­да­тель­ст­вом «Пру­шин­ский и К°» под на­зва­ни­ем «Рас­ска­зы по-лет­не­му те­п­лые и да­же го­ря­чие», о ко­то­ром Анд­жей Рос­тоц­кий пи­шет: «...ме­ня осо­бен­но встре­во­жи­ло то, что в боль­шин­ст­ве из них опи­сы­ва­ет­ся ге­те­ро­сек­су­аль­ная лю­бовь. Бр‑р‑р... в та­кую жа­ру на мок­рой про­сты­не!» А да­лее сле­ду­ют фу­ту­ри­сти­че­ский ро­ман Анд­жея Пи­ли­пю­ка «Опе­ра­ция „День вос­кре­ше­ния”», «Трак­тат о лу­ще­нии фа­со­ли» Ве­сла­ва Мыс­лив­ско­го» и «Ко­роль чер­вей опять вы­хо­дит из иг­ры» Хан­ны Краль («Крат­кое из­ло­же­ние кре­до — ве­ра в си­лу че­ло­ве­че­ст­ва. (...) По­ве­ст­во­ва­ние, в ко­то­ром нет из­лиш­не гром­ких слов, что де­ла­ет его во мно­го раз силь­нее и дра­ма­тич­нее»). В об­лас­ти ли­те­ра­ту­ры фак­та — бе­се­да Ми­ха­ла Кар­нов­ско­го и Пет­ра За­рем­бы с Яро­сла­вом и Ле­хом Ка­чин­ски­ми «О тех дво­их, что... Аз­бу­ка брать­ев Ка­чин­ских» — кни­га весь­ма свое­вре­мен­ная, хо­тя ей яв­но не­до­ста­ет ак­ту­аль­ных со­по­став­ле­ний и бо­лее ши­ро­ко­го взгля­да на Поль­шу.

• «В ми­ре, ко­то­рый не уми­ра­ет, о бо­ли и ста­рос­ти не го­во­рят. Не­при­лич­но за­да­вать во­про­сы о пре­де­лах стра­да­ний, о пре­хо­дя­щем, о бес­си­лии пе­ред кон­чи­ной. (...) В ми­ре, ко­то­рый сты­дит­ся смер­ти, от­де­лы­ва­ет­ся мол­ча­ни­ем от этой те­мы и об­хо­дит ее ук­рад­кой, тре­бу­ет­ся не­ма­ло сме­ло­сти, что­бы на­пи­сать та­кую кни­гу, как „Хо­ро­шая про­фес­сия”», — ут­верж­да­ет Алек­сан­д­ра Клих. «Хо­ро­шая про­фес­сия» — это бе­се­ды, ко­то­рые про­ве­ли Кри­сти­на Бо­хе­нек и Да­ри­уш Корт­ко с из­вест­ны­ми вра­ча­ми, рас­ска­зы­вав­ши­ми о сво­ем от­чая­нии и оди­но­че­ст­ве, о сво­их сле­зах и бес­си­лии. «Ил­лю­зия, что че­ло­век мо­жет жить веч­но, — го­во­рит один из них, — уже не име­ет смыс­ла. Речь идет о том, что­бы че­ло­век до­стой­но жил и до­стой­но уми­рал».

• В этом го­ду ис­пол­ня­ет­ся 50 лет с мо­мен­та со­зда­ния од­но­го из са­мых зна­ме­ни­тых поль­ских ка­ба­ре, кра­ков­ско­го по­греб­ка «Пив­ни­ца под Ба­ра­на­ми». Сна­ча­ла был клуб, па­те­ти­че­ски на­зы­вав­ший­ся Клу­бом твор­че­ской мо­ло­де­жи, в ко­то­ром сту­ден­ты и вы­пу­ск­ни­ки мог­ли встре­тить­ся, по­бол­тать за бо­ка­лом ви­на. Но при­шел Петр Скши­нец­кий... «На­стоя­щим от­цам-ос­но­ва­те­лям он не очень по­нра­вил­ся, — пи­шет Ле­шек Ар­ма­та. — Он из­де­вал­ся над со­бой и дру­ги­ми, не от­но­сил­ся к жиз­ни серь­ез­но». И так по­сте­пен­но клуб пре­вра­тил­ся в ка­ба­ре. «Кра­ков­ское ка­ба­ре, — про­дол­жа­ет Ле­шек Ар­ма­та, — воз­ник­ло на вол­не ок­тябрь­ской от­те­пе­ли». «„Мы — ост­ро­вок в мо­ре жес­то­ко­сти, се­ро­сти, глу­по­сти, под­лос­ти, ци­низ­ма, не­тер­пи­мо­сти, на­си­лия”, — го­ва­ри­вал Петр Скши­нец­кий. И по­вто­рял вслед за Мон­те­нем: „Ес­ли мы са­ми се­бя не спа­сем, то ни­кто нас не спа­сет”». Се­го­дня, спус­тя 50 лет, «Пив­ни­ца» при­об­ре­та­ет но­вый блеск, а ее лю­би­мым ар­ти­стам за­хо­те­лось вспом­нить преж­ние хи­ты. В кон­кур­се на са­мую по­пу­ляр­ную пес­ню «Пив­ни­цы» по­бе­ди­ла «Ка­ру­сель с Ма­дон­на­ми» в не­под­ра­жае­мом ис­пол­не­нии Эвы Де­мар­чик — на сти­хи Ми­ро­на Бя­ло­шев­ско­го, му­зы­ку к ко­то­рым на­пи­сал Зыг­мунт Ко­неч­ный.

• «Это ме­ро­при­ятие для тех, кто це­нит хо­ро­шую му­зы­ку, ори­ен­ти­ру­ет­ся в твор­че­ст­ве ХХ века и с на­слаж­де­ни­ем на­блю­да­ет за раз­но­об­ра­зи­ем кон­тек­стов, в ко­то­рых по­яв­ля­ют­ся про­из­ве­де­ния на­ше­го па­тро­на», — ска­зал ди­ри­жер и ком­по­зи­тор Ро­ман Ре­ва­ко­вич, но­вый ди­рек­тор фес­ти­ва­ля, по­свя­щен­но­го твор­че­ст­ву Ви­толь­да Лю­то­слав­ско­го «Цепь», ко­то­рый уже в тре­тий раз про­хо­дил в Вар­ша­ве. В этом го­ду фес­ти­валь был ор­га­ни­зо­ван с го­раз­до мень­шим раз­ма­хом, чем пре­ды­ду­щие, хо­тя в про­грам­ме фес­ти­ва­ля на­шлось ме­сто мно­гим вы­даю­щим­ся му­зы­кан­там, на­при­мер, груп­пе NYYD из Тал­лин­на или нор­веж­ско­му ан­самб­лю «Cikada String Quartet». Ес­ли учесть не­до­ста­ток фи­нан­си­ро­ва­ния и ли­мит до­та­ций, то за­ме­ча­те­лен уже сам факт, что фес­ти­валь все же смог со­сто­ять­ся.

• Ле­том в Вар­ша­ве все ча­ще мож­но по­слу­шать, на­хо­дясь на све­жем воз­ду­хе (и бес­плат­но), вы­сту­п­ле­ния за­ме­ча­тель­ных джа­зо­вых кол­лек­ти­вов. Мно­го­лет­нюю тра­ди­цию име­ют «Warsaw Summer Jazz Days», ус­пе­хом поль­зу­ет­ся (в по­след­ние осо­бен­но жар­кие дни на кон­цер­тах бы­ла не­ве­ро­ят­ная тес­но­та) та­кое ме­ро­при­ятие как «Джаз на Ста­рув­ке». И это долж­но бы толь­ко ра­до­вать, но... все­гда най­дут­ся те, ко­му хо­чет­ся ви­деть лишь тем­ную сто­ро­ну лу­ны. Петр Ивиц­кий пи­шет, на­при­мер, так: «Фа­на­ты, при­учен­ные к то­му, что ги­ган­тов жан­ра все­гда мож­но по­слу­шать про­сто так, де­сять раз по­ду­ма­ют, сто­ит ли по­ку­пать би­ле­ты на их вы­сту­п­ле­ния по окон­ча­нии лет­не­го се­зо­на. (...) Че­рез год или два мо­жет слу­чить­ся так, что не най­дет­ся же­лаю­щих за­пла­тить сто или две­сти зло­тых за би­лет (...) на ан­самб­ли, ко­то­рые и так иг­ра­ют на бес­плат­ных ме­ро­при­яти­ях». По­ка же лю­би­те­ли джа­за, а так­же са­ми ар­ти­сты и ор­га­ни­за­то­ры до­воль­ны: на кон­цер­ты при­хо­дят тол­пы зри­те­лей, му­зы­ка удов­ле­тво­ря­ет са­мым изо­щрен­ным вку­сам.

• И еще од­но ме­ро­при­ятие ле­та за­вое­ва­ло серд­ца вар­ша­вян. В те­че­ние все­го пе­рио­да лет­них от­пус­ков в шес­ти пар­ках го­ро­да шли по­ка­зы филь­мов, со­став­ляю­щих клас­си­ку ки­не­ма­то­гра­фа. В ре­пер­туа­ре ока­за­лось 48 ху­до­же­ст­вен­ных филь­мов и не­сколь­ко де­сят­ков сту­ден­че­ских ра­бот. Ор­га­ни­за­то­ром фес­ти­ва­ля вы­сту­пил Фонд раз­ви­тия ки­но­ис­кус­ст­ва, из­вест­ный сво­ей мас­штаб­ной дея­тель­но­стью в об­лас­ти по­пу­ля­ри­за­ции ки­но и ки­но­ис­кус­ст­ва. «Мы, что на­зы­ва­ет­ся, за­ни­ма­ем­ся „ра­бо­той у ос­нов”, — улы­ба­ет­ся один из со­зда­те­лей Фон­да. — Мы всех при­зы­ва­ем де­лать филь­мы».

• «Лю­бу­ское ки­но­ле­то» — один из ста­рей­ших ки­но­фес­ти­ва­лей в Поль­ше, ко­то­рый со­би­ра­ет для уча­стия в ки­но­смот­ре кар­ти­ны из стран Цен­траль­ной и Вос­точ­ной Ев­ро­пы. В этом го­ду на фес­ти­ва­ле бы­ло по­ка­за­но око­ло ста ху­до­же­ст­вен­ных и до­ку­мен­таль­ных ки­но­лент, боль­шин­ст­во из ко­то­рых ста­ли поль­ски­ми премь­е­ра­ми. Жю­ри в сво­ем ре­ше­нии от­ме­ти­ло, что в этом го­ду до­ку­мен­таль­ное ки­но про­де­мон­ст­ри­ро­ва­ло го­раз­до бо­лее вы­со­кий уро­вень, чем ху­до­же­ст­вен­ные филь­мы, и по­это­му «Зо­ло­тая ви­но­град­ная гроздь» при­суж­де­на толь­ко в ка­те­го­рии до­ку­мен­таль­но­го ки­но. Лау­реа­том ста­ла «Груп­па Па­ла­ди­но», в со­став ко­то­рой вхо­дят чет­ве­ро мо­ло­дых лю­дей, вы­пу­ск­ни­ки Шко­лы ре­жис­сер­ско­го мас­тер­ст­ва Анд­жея Вай­ды. Бы­ло от­ме­че­но, что их филь­мы по­ра­жа­ют сво­ей по­длин­но­стью, не­по­сред­ст­вен­но­стью, про­сто­той ис­поль­зуе­мых средств и спо­кой­ным взгля­дом на ок­ру­жаю­щую дей­ст­ви­тель­ность. Од­ним из са­мых лю­бо­пыт­ных ме­ро­при­ятий это­го фес­ти­ва­ля стал по­каз до­ку­мен­таль­ных филь­мов, ко­то­рые бы­ли сня­ты Ма­ре­ком Ко­тер­ским в 1972-1986 гг. («Су­ма­сшед­ший дом», «Мы все Хрис­ты»).

• «Поль­ская ки­не­ма­то­гра­фия в си­лу ве­щей уст­рем­ле­на в сто­ро­ну ком­мер­ции и оза­бо­че­на тем, что­бы за­лы бы­ли пол­ны. Но ки­но­клу­бы вос­пи­ты­ва­ют дру­го­го зри­те­ля, — ска­зал Анд­жей Вай­да на тор­же­ст­ве по слу­чаю 50‑ле­тия су­ще­ст­во­ва­ния дис­кус­си­он­ных ки­но­клу­бов. — Та­ко­го, ко­то­ро­му фильм не­об­хо­дим, что­бы за­да­вать во­про­сы... Имен­но эта не­мно­го­чис­лен­ная эли­тар­ная ау­ди­то­рия ре­ша­ет, ка­кой из филь­мов вой­дет в ис­то­рию. Бу­ду­щее ки­не­ма­то­гра­фии за филь­ма­ми труд­ны­ми, а не за те­ми, ко­то­рые за­бы­ва­ют­ся сра­зу же, как толь­ко за­кон­чил­ся се­анс. По­это­му не­об­хо­ди­ма груп­па зри­те­лей, фор­ми­рую­щих мне­ние».

• Со­бы­тия, оп­ре­де­ляе­мые эв­фе­миз­мом «по­знан­ский июнь 1956 го­да», бы­ли прак­ти­че­ски пер­вым поль­ским ан­ти­ком­му­ни­сти­че­ским вос­ста­ни­ем. Се­го­дня, в 50‑ю го­дов­щи­ну это­го вос­ста­ния, о нем на­по­ми­на­ют ар­ти­сты, ху­дож­ни­ки и му­зы­кан­ты. Со­бы­тия 50‑лет­ней дав­но­сти ожи­ва­ют на сце­не и в му­зы­ке, вос­по­ми­на­ния о по­знан­ском ию­не 1956 го­да по­лу­чи­ли от­ра­же­ние в до­ку­мен­таль­ном цик­ле об­ще­ст­вен­но­го те­ле­ви­де­ния. Са­мый важ­ный кон­церт, ор­га­ни­зо­ван­ный на ав­то­мо­биль­ной сто­ян­ке пе­ред за­во­дом им. Ип­по­ли­та Це­гель­ско­го, ра­бо­чие ко­то­ро­го на­ча­ли по­знан­ское вос­ста­ние, на­зы­вал­ся «В честь По­знан­ско­го Ию­ня» и был под­го­тов­лен глав­ным об­ра­зом с мыс­лью о мо­ло­де­жи. Ме­ро­при­ятия про­хо­ди­ли и в дру­гих мес­тах По­зна­ни — на­при­мер, воз­ле Зам­ка бы­ли раз­ве­ша­ны цвет­ные стра­ни­цы ко­мик­са «1956 — По­знан­ский Июнь», а воз­ле па­мят­ни­ка, по­свя­щен­но­го тем со­бы­ти­ям, на фо­не По­знан­ских кре­стов, со­стоя­лось боль­шое зре­ли­ще «Июнь 1956‑го», по­став­лен­ное ре­жис­се­ром Иза­бел­лой Ци­вин­ской в фор­ма­те до­ку­мен­та, ко­то­рое со­про­вож­да­лось ху­до­же­ст­вен­ны­ми вы­сту­п­ле­ния­ми — о по­знан­ском ию­не в них рас­ска­зы­ва­ли ав­то­ры те­ат­раль­но­го аван­гар­да и хип-хо­пов­ские рэ­пе­ры. Имен­но в их ис­пол­не­нии в за­клю­чи­тель­ной час­ти од­но­го из кон­цер­тов про­зву­чал текст, ко­то­рый в те дни пе­ре­да­ва­ло Ра­дио «Сво­бод­ная Ев­ро­па», сло­ва, ко­то­рые ска­зал его ди­рек­тор Ян Но­вак-Езе­ран­ский: «Ни­ка­ко­му пра­ви­тель­ст­ву и ни­ка­кой вла­сти не про­дер­жать­ся, ес­ли их един­ст­вен­ной опо­рой бу­дут тер­рор и на­си­лие. Ибо в ко­неч­ном ито­ге все­гда был и ос­та­ет­ся ре­шаю­щим че­ло­век».

• В этом го­ду пре­мию Яна Кар­ско­го «Ор­лы» по­лу­чи­ли «Ты­год­ник по­вшех­ный» и жур­на­ли­ст­ка Ориа­на Фал­ла­чи. Ко­гда-то Ян Кар­ский ут­верж­дал, что для то­го, что­бы го­во­рить прав­ду друзь­ям, тре­бу­ет­ся го­раз­до боль­ше сме­ло­сти, чем для борь­бы с вра­гом, — от­ме­тил, при­ни­мая ста­ту­эт­ку, глав­ный ре­дак­тор «Ты­год­ни­ка по­вшех­но­го» ксендз Адам Бо­нец­кий. Ориа­на Фал­ла­чи по­лу­чи­ла пре­мию за стра­ст­ность и сме­лость ее ре­пор­та­жей, ко­то­рые сви­де­тель­ст­ву­ют о на­шем вре­ме­ни. При при­суж­де­нии этой пре­мии мне­ние жю­ри раз­де­ли­лось, но Адам Мих­ник, по­лу­чая пре­мию от име­ни лау­реа­та, по­сколь­ку са­ма жур­на­ли­ст­ка в свя­зи с бо­лез­нью не смог­ла уча­ст­во­вать в це­ре­мо­нии, от­ме­тил: «Ориа­на Фал­ла­чи ино­гда, быть мо­жет, пре­уве­ли­чи­ва­ет на­ши фо­бии и стра­хи. Но это от­важ­ная и не­за­ви­си­мая жур­на­ли­ст­ка, стиль ре­пор­та­жей ко­то­рой все­гда эмо­цио­на­лен».

• При­гла­шен­ный ди­рек­ци­ей Му­зея вар­шав­ско­го вос­ста­ния Эд­вард Дву­рник по­ло­жил на­ча­ло га­ле­рее «Сте­на ис­кус­ст­ва», раз­мес­тив­шей­ся в му­зей­ном про­стран­ст­ве. У не­го, пи­шу­ще­го пря­мо на сте­не, на гла­зах у со­брав­шей­ся пуб­ли­ки, рож­да­лись, как сам он ска­зал, «са­мые раз­ные и сме­лые за­мыс­лы: я хо­тел изо­бра­зить бо­лее де­сят­ка Двор­цов куль­ту­ры, впи­сан­ных в пей­заж Вар­ша­вы, или Гит­ле­ра и Ста­ли­на, по­са­жен­ных на кол. Од­на­ко, ус­по­ко­ив­шись, я ре­шил на­пи­сать не­что, что со­от­вет­ст­ву­ет серь­ез­но­сти дан­но­го мес­та. Я ре­шил на­пи­сать сен­ти­мен­таль­ную ком­по­зи­цию, ибо ме­ня пе­ре­пол­ня­ет ис­крен­нее со­жа­ле­ние о том, что во вре­мя вос­ста­ния по­гиб­ли са­мые луч­шие пред­ста­ви­те­ли вар­шав­ской мо­ло­де­жи, ее цвет». По­сле это­го по­пу­ляр­ней­ше­го вар­шав­ско­го ху­дож­ни­ка со­труд­ни­ки Му­зея при­гла­си­ли ху­дож­ни­ков из груп­пы «Твоживо» («Ма­те­ри­ал»), чле­ны ко­то­рой не скры­ва­ют то­го, что их глу­бо­ко вол­ну­ют со­вре­мен­ные про­бле­мы об­ще­ст­ва. Их про­из­ве­де­ние — это на­стен­ная жи­во­пись о сво­бо­де.

• Этим ле­том го­род За­мос­тье пре­вра­тил­ся в аре­ну осу­ще­ст­в­ле­ния не­обыч­но­го ху­до­же­ст­вен­но­го про­ек­та. В го­род съе­ха­лись де­сят­ки мас­те­ров со все­го ми­ра, что­бы об­су­дить идею и по­след­ст­вия реа­ли­за­ции про­ек­та, на­счи­ты­ваю­ще­го 400 лет. «Ав­то­ра­ми про­ек­та, о ко­то­ром идет речь, — пи­шет До­ро­та Ярец­кая, — бы­ли гет­ман Ян За­мой­ский (...) и ар­хи­тек­тор из Па­дуи Бер­нар­до Мо­ран­до (...) взяв­шие за ос­но­ву фи­ло­соф­ские идеи Пла­то­на и идеи вре­мен Ре­нес­сан­са. В ре­зуль­та­те вы­рос го­род, ка­ких в Ев­ро­пе ма­ло. По­стро­ен­ный с ну­ля». Про­ект в За­мос­тье рас­счи­тан на все ле­то, а осе­нью при уча­стии тех же мас­те­ров он бу­дет пе­ре­не­сен на ули­цы Потс­да­ма.

• О вы­став­ке «Те­п­ло/хо­лод­но. Лет­няя лю­бовь», ор­га­ни­зо­ван­ной в вар­шав­ской га­ле­рее «За­хен­та» пи­шет До­ро­та Ярец­кая: «В ис­кус­ст­ве лю­бовь пред­став­ле­на чем-то вро­де яро­ст­ной борь­бы, и ни­где не со­хра­ни­лось ее сен­ти­мен­таль­но­го изо­бра­же­ния, раз­ве что в го­мо­сек­су­аль­ном во­об­ра­же­нии... Вы­став­ка ста­вит во­прос о том, воз­мож­но ли во­об­ще изо­бра­зить лю­бовь в жи­во­пи­си, а от­вет по­лу­ча­ет­ся та­кой: по­пы­тать­ся мож­но, хо­тя в кон­це кон­цов нас все же ожи­да­ет пол­ное фиа­ско». Ди­рек­тор га­ле­реи «За­хен­та» Аг­неш­ка Мо­ра­вин­ская, от­кры­вая экс­по­зи­цию, пре­ду­пре­ди­ла: «Эта вы­став­ка пред­на­зна­че­на ис­клю­чи­тель­но для взрос­лых зри­те­лей, по­это­му мы ор­га­ни­зо­ва­ли ее ле­том, ко­гда у де­тей ка­ни­ку­лы». Од­на­ко дру­гая ре­цен­зент­ка смот­рит на этот во­прос ина­че: «Эти пре­до­сте­ре­же­ния ди­рек­то­ра га­ле­реи слег­ка пре­уве­ли­че­ны, хо­тя труд­но удив­лять­ся ее ос­то­рож­но­сти. (...) ...я бы ско­рее опа­са­лась не при­сут­ст­вия де­тей на вы­став­ке, а при­сут­ст­вия тех взрос­лых, ко­то­рые счи­та­ют се­бя за­щит­ни­ка­ми нрав­ст­вен­но­сти».

• В этом го­ду у нас бы­ло очень жар­кое ле­то, и все го­во­рит о том, что у ис­кус­ст­ва ле­том дол­жен быть иной об­лик по срав­не­нию с тем, ко­то­рый при­вле­ка­ет нас зи­мой. Хо­тя бы с не­ко­то­рых то­чек зре­ния. При­ме­ров до­воль­но мно­го. Но мы ос­та­но­вим­ся здесь лишь на двух из них.

«Эра. Но­вые го­ри­зон­ты» — это са­мое важ­ное ки­но­ме­ро­при­ятие го­да. «За на­стоя­щи­ми фес­ти­ва­ля­ми, — пи­шет Та­де­уш Со­бо­лев­ский, — обыч­но сто­ит боль­шая ко­ман­да ис­пол­ни­те­лей и плюс все-та­ки от­дель­ная лич­ность. Она за­да­ет тон. В ис­кус­ст­ве на­блю­да­ет­ся го­раз­до боль­ше спра­вед­ли­во­сти, ес­ли ре­ша­ет кто-то один и ес­ли он от­ли­ча­ет­ся ра­ди­каль­ным вку­сом, не ищет зо­ло­той се­ре­ди­ны, но об­ра­ща­ет­ся к край­но­стям. К та­ким лич­но­стям от­но­сит­ся Ро­ман Гу­тек».

В этом го­ду шес­той по сче­ту фес­ти­валь «Эра. Но­вые го­ри­зон­ты» впер­вые про­во­дил­ся во Вроц­ла­ве. Преж­ний хо­зя­ин, го­род Те­шин, ока­зал­ся слиш­ком мал для не­ве­ро­ят­но бо­га­той про­грам­мы ме­ро­при­ятия, но преж­де все­го — для ог­ром­ной мас­сы же­лаю­щих при­нять в нем уча­стие. Ро­ман Гу­тек уве­ря­ет, что пе­ре­нос фес­ти­ва­ля ока­зал­ся вы­нуж­ден­ной ме­рой — преж­де все­го по ор­га­ни­за­ци­он­но-фи­нан­со­вым со­об­ра­же­ни­ям. В чем же за­клю­ча­ет­ся фе­но­мен это­го ме­ро­при­ятия, в ко­то­ром так охот­но уча­ст­ву­ют мас­те­ра, а зри­те­ли со­зда­ют его не­по­вто­ри­мую ат­мо­сфе­ру? «Вне вся­ко­го со­мне­ния, — в са­мой про­грам­ме, — пи­шет Па­вел Т. Фе­лис, — ибо в ней глав­ное не хи­ты, но то, что тво­рит­ся на ок­раи­нах жиз­ни ки­не­ма­то­гра­фа. От­сю­да по­яв­ле­ние кар­тин не­из­вест­ных ав­то­ров или де­бю­тан­тов, кар­тин дерз­ко экс­т­ра­ва­гант­ных, про­во­ка­ци­он­ных, раз­до­бы­тых за­час­тую из вто­ро­сте­пен­ных сек­ций Канна, Ве­не­ции, Бер­ли­на... Их квинт­эс­сен­ция — это глав­ный кон­курс, по тра­ди­ции — свое­об­раз­ная кун­ст­ка­ме­ра, в ко­то­рой пол­но филь­мов рис­ко­ван­ных, под­час с пе­ре­бо­ром, не все­гда до­ве­ден­ных до кон­ца, а ино­гда вы­зы­ваю­щих вос­торг свои­ми чис­ты­ми ин­то­на­ция­ми и ори­ги­наль­но­стью ви­де­ния. Зри­те­ли это­го фес­ти­ва­ля да­же при­ду­ма­ли свое на­зва­ние для это­го ки­но — они на­зы­ва­ют его „гут­ко­вым”, по фа­ми­лии Ро­ма­на Гу­те­ка. Ибо оче­ред­ной клю­чик к не­му — это са­ми зри­те­ли: не­обуз­дан­ные, за­ди­ри­стые, ко­то­рые реа­ги­ру­ют на про­смот­рах, как на рок-кон­цер­тах: ки­но ли­бо вос­хи­ща­ет их, ли­бо вы­зы­ва­ет в них гнев и раз­дра­же­ние. (...) По­ра­жа­ет энер­гия, вы­се­каю­щая ис­кру меж­ду ор­га­ни­за­то­ра­ми — людь­ми, ко­то­рые стре­мят­ся по­де­лить­ся соб­ст­вен­ны­ми при­стра­стия­ми, — и зри­те­ля­ми, к ко­то­рым су­ще­ст­ву­ет от­но­ше­ние не как к эле­мен­ту „target’a” [от­но­ше­ние не ути­ли­тар­ное, не для са­мо­вы­ра­же­ния ав­то­ра фес­ти­ва­ля. — И.К.], но как к парт­не­рам, с ко­то­ры­ми Ро­ман Гу­тек об­суж­да­ет филь­мы и да­же вход­ные би­ле­ты и сис­те­му кон­ди­цио­ни­ро­ва­ния».

У «Но­вых го­ри­зон­тов» есть свои зри­те­ли, свой стиль и свои «лю­бим­чи­ки». «Об­ду­мы­вая фор­му­лу, осо­бен­но кон­курс­ных филь­мов, — го­во­рил ди­рек­тор фес­ти­ва­ля Ро­ман Гу­тек, — мы за­да­ва­лись во­про­сом, есть ли в ки­но ХХI ве­ка (ко­то­рое фор­ми­ру­ют вку­сы мас­со­вой пуб­ли­ки) ме­сто для ре­жис­се­ров, со­здаю­щих свои филь­мы во­пре­ки мо­де, для ин­ди­ви­ду­аль­но­стей, ко­то­рые це­нят соб­ст­вен­ный стиль и соб­ст­вен­ный язык, ко­то­рый не под­де­ла­ешь? Та­кие не­по­кор­ные ху­дож­ни­ки по-преж­не­му су­ще­ст­ву­ют, они рас­сея­ны по раз­ным угол­кам све­та, им все труд­нее ста­но­вит­ся осу­ще­ст­в­лять свои про­ек­ты. Од­на­ко у их филь­мов есть свои эн­ту­зиа­сты — и имен­но для них су­ще­ст­ву­ет этот фес­ти­валь. (...) „Эра. Но­вые го­ри­зон­ты” — фес­ти­валь ки­но­ви­зио­не­ров, ху­дож­ни­ков бес­ком­про­мисс­ных, ко­то­рые сме­ло идут из­бран­ным пу­тем во­пре­ки гос­под­ствую­щим вку­сам и мо­дам, что­бы сво­им не­по­вто­ри­мым язы­ком рас­ска­зы­вать о са­мом важ­ном».

«Гран-при» фес­ти­ва­ля — пре­мию, при­суж­дае­мую зри­те­ля­ми, — по­лу­чи­ла кар­ти­на «Свя­тое се­мей­ст­во» чи­лий­ско­го ре­жис­се­ра Се­ба­сть­я­на Кам­по­са. Да­лее идут кар­ти­ны: «Ви­таль» Сю­ни Цу­ка­мо­то, «Hamaca Paraguayan» Паса Эн­ку­ны, «Солн­це» Алек­сан­д­ра Со­ку­ро­ва и «На­строй­щик зем­ле­тря­се­ний» Ти­мо­ти и Сте­фе­на Квай. В кон­кур­се «Но­вые поль­ские филь­мы» меж­ду­на­род­ное жю­ри при­су­ди­ло пре­мию филь­мам «Про­сти» Ма­ре­ка Ста­хур­ско­го и «Стыд» Пет­ра Мат­вей­чи­ка.

Со­вер­шен­но иную мо­дель мас­со­во­го ме­ро­при­ятия пред­ла­га­ет Юрек Ов­сяк. «Ос­та­нов­ка Вуд­сток» — это один из круп­ней­ших в Ев­ро­пе му­зы­каль­ных фес­ти­ва­лей. Еже­год­но на не­го съез­жа­ет­ся от 200 до 300 ты­сяч че­ло­век, в том чис­ле мо­ло­дежь из-за гра­ни­цы, глав­ным об­ра­зом нем­цы, а так­же ук­ра­ин­цы, че­хи, сло­ва­ки и мно­гие дру­гие. По сло­вам ор­га­ни­за­то­ров, для фес­ти­ва­ля воз­во­дит­ся са­мая боль­шая в Ев­ро­пе сце­на, воз­ле сце­ны со­зда­ет­ся ги­гант­ский па­ла­точ­ный го­ро­док со всей ин­фра­струк­ту­рой — в ча­ст­но­сти с ко­мис­са­риа­том по­ли­ции, по­ста­ми «Мир­но­го пат­ру­ля» (фес­ти­валь­ная ох­ра­на по­ряд­ка), с тор­го­вы­ми пас­са­жа­ми, мед­пунк­та­ми, бан­ком, по­чтой и т.д. Од­ни на­зы­ва­ют фес­ти­валь са­мым круп­ным ме­ро­при­яти­ем по­доб­но­го ро­да в Ев­ро­пе, дру­гие ут­верж­да­ют, что это очень боль­шое пре­уве­ли­че­ние. Од­на­ко, не­за­ви­си­мо от лю­бых воз­мож­ных срав­не­ний, ини­циа­ти­ва Юре­ка Ов­ся­ка на­столь­ко ори­ги­наль­на, что ей сто­ит уде­лить не­ко­то­рое вни­ма­ние.

«Ос­та­нов­ка» в ор­га­ни­за­ци­он­ном пла­не ор­га­нич­но свя­за­на с круп­ней­шей бла­го­тво­ри­тель­ной ак­ци­ей в Поль­ше — «Боль­шим Ор­ке­ст­ром Рож­де­ст­вен­ской по­мо­щи», ко­то­рую так­же ор­га­ни­зу­ет Юрек Ов­сяк. «Ор­кестр» со­би­ра­ет день­ги на ме­ди­цин­скую по­мощь де­тям, а де­сят­ки ты­сяч его доб­ро­воль­цев ве­се­лят­ся по­том на «Ос­та­нов­ке Вуд­сток». «Так что пуб­ли­ка это­го фес­ти­ва­ля все же осо­бая, — пи­шет жур­на­лист, — это не толь­ко са­мые при­мет­ные „ото­рвав­шие­ся” юн­цы с гре­беш­ка­ми пан­ков на го­ло­ве, но и столь же мно­го­чис­лен­ная груп­па — хо­тя и ме­нее за­мет­ных (так на­зы­вае­мых „нор­ма­лов”) — под­ро­ст­ков, ко­то­рые по­ве­ри­ли Ов­ся­ку и со­зда­ли свою общ­ность, ко­то­рой хо­чет­ся сде­лать что-ни­будь по­лез­ное. (...) Имен­но по­это­му Ов­сяк — не обыч­ный ме­не­джер и кон­фе­ран­сье. Он для мо­ло­де­жи об­ра­зец (...) на прак­ти­ке по­ка­зы­ва­ет, что та­кое граж­дан­ское об­ще­ст­во. (...) Этот ас­пект — то­же оп­ре­де­лен­ный ключ к по­ни­ма­нию фе­но­ме­на „Ос­та­нов­ки Вуд­сток”. Воз­мож­но ли чув­ст­во­вать се­бя в бе­зо­пас­но­сти на бес­плат­ном ме­ро­при­ятии для не­сколь­ких со­тен ты­сяч че­ло­век, во вре­мя ко­то­ро­го мас­со­во вы­сво­бож­да­ет­ся юно­ше­ский ад­ре­на­лин, до­пол­ни­тель­но под­пи­тан­ный лит­ра­ми пи­ва?»

В этом го­ду к «Ос­та­нов­ке Вуд­сток» при­со­еди­ни­лись еще два ме­ро­при­ятия, те­перь уже ин­те­граль­ные, — это до сих пор же­ст­ко ей про­ти­во­по­став­ляе­мая цер­ков­ны­ми кру­га­ми и на­хо­див­шая­ся с ней в кон­ку­рен­ции «Ос­та­нов­ка Иисус», а так­же со­вер­шен­но но­вое на­чи­на­ние — «Ака­де­мия са­мых изящ­ных ис­кусств». По­след­няя — это не­сколь­ко па­ла­ток в цен­тре ог­ром­но­го го­род­ка, вы­рос­ше­го во­круг сце­ны и на­счи­ты­ваю­ще­го не­сколь­ко сот ты­сяч че­ло­век, — в этих па­лат­ках про­хо­дят встре­чи и дис­кус­сии. «Мы хо­тим пред­ло­жить мо­ло­де­жи — ска­зал на­ка­ну­не от­кры­тия «Ос­та­нов­ки» пресс-сек­ре­тарь ор­га­ни­за­то­ров Кшиш­тоф До­бес, — встре­чи и дис­кус­сии об ис­кус­ст­ве и куль­ту­ре. (...) Пред­по­ла­га­ют­ся мас­тер-клас­сы по му­зы­ке и изо­бра­зи­тель­но­му ис­кус­ст­ву (...) цикл встреч с ре­ли­ги­ей и о ре­ли­гии, с уча­сти­ем ка­то­ли­че­ско­го свя­щен­ни­ка, има­ма, рав­ви­на. (...) Мы все­гда уст­раи­ва­ли не про­сто фес­ти­валь, но преж­де все­го встре­чу с мо­ло­де­жью. Ведь здесь на про­тя­же­нии мно­гих лет ра­бо­та­ют не­пра­ви­тель­ст­вен­ные ор­га­ни­за­ции. Эта дея­тель­ность, на­зо­вем ее „ми­ро­воз­зрен­че­ской”, осу­ще­ст­в­ля­лась и преж­де, но „Ака­де­мия” — ог­ром­ный шаг к раз­ви­тию этой дея­тель­но­сти».

А по­ли­ти­ка? «Че­му Ов­сяк мо­жет нау­чить „вос­пи­тан­ни­ков”? — спра­ши­ва­ет Ра­фал Ка­лю­кин. — То­му, что мож­но быть пат­рио­том, не бу­ду­чи ни сто­рон­ни­ком пар­тии „Пра­во и спра­вед­ли­вость”, ни бое­ви­ком ор­га­ни­за­ции „Все­поль­ская мо­ло­дежь”, ни чле­ном „Се­мьи «Ра­дио Ма­рия»”. То­му, что нель­зя по­зво­лить пра­вя­щим пар­ти­ям при­ва­ти­зи­ро­вать по­ня­тия пат­рио­тиз­ма, люб­ви к ро­ди­не, гор­до­сти за осо­зна­ние се­бя по­ля­ком. „Я гор­жусь тем, что я по­ляк”, — за­яв­ля­ет Ов­сяк. Но тут же до­бав­ля­ет, что ны­неш­няя Поль­ша вы­зы­ва­ет в нем край­нее раз­дра­же­ние. (...) Ов­сяк — это Выс­ший Ав­то­ри­тет. Где бы он ни по­яв­лял­ся — все­гда ова­ции. Что бы он ни ска­зал — залп ап­ло­дис­мен­тов. Шеф „Вуд­сто­ка” зна­ет, что до­ста­точ­но лишь не­сколь­ких про­стых слов, что­бы про­бу­дить в мо­ло­де­жи чув­ст­во соб­ст­вен­но­го до­сто­ин­ст­ва и она пой­дет за то­бой. До­ста­точ­но крик­нуть: „Я ва­ми гор­жусь!” — и го­то­во». Од­на­ко Ка­лю­кин за­ме­ча­ет в этом и воз­мож­ную опас­ность. По­это­му, под­во­дя итог, он с тре­во­гой пи­шет: «У Ов­ся­ка есть на­стоя­щие вра­ги, но он, ве­ро­ят­но, хо­чет, что­бы их бы­ло еще боль­ше, по­это­му ищет во­об­ра­жае­мых. Так воз­ни­ка­ют об­щи­ны с син­дро­мом осаж­ден­ной кре­по­сти. Это­му бы­ва­ют под­вер­же­ны, к со­жа­ле­нию, не толь­ко те, что стра­шат­ся мо­дер­ни­за­ции и ста­но­вят­ся при­вер­жен­ца­ми то­рун­ско­го мо­на­ха [свящ. Ры­дзы­ка], но и сво­бо­до­лю­би­вая мо­ло­дежь, как губ­ка впи­ты­ваю­щая сло­ва сво­его идо­ла».

Пер. Шиманская