Польская политическая сцена нуждается в новых лидерах, но лишь у немногих есть шанс выйти на арену и помериться силами в борьбе за первенство.

Согласно статистике, в течение почти трех десятилетий польская экономика не просто развивается, но догоняет страны Западной Европы (...). Этим скачком польское общество обязано не только бывшему вице-премьеру по экономике профессору Лешеку Бальцеровичу и его команде, но, прежде всего, себе. Именно миллионы граждан Польши, вдоволь хлебнувших социализма и жаждущих свободы, в том числе экономической, взяли дело в свои руки. 

Хорошие новости для людей, не являющихся учеными, но интересующихся наукой: ныне любой, кто обладает доступом к сети, может сотрудничать с учеными и научно-исследовательскими институтами по всему миру. Важно здесь то обстоятельство, что нам не нужно обладать специализированными знаниями в данной области. (...) Как такое возможно? Что ж, добро пожаловать в новую эпоху — эпоху развития гражданской науки.

Несмотря на то, что факт подготовки Сталиным Третьей мировой войны уже известен науке, до настоящего момента не было дано внятного ответа на вопрос о том, являлось ли его решение самопроизвольным, принятым сообразно обстановке конца 1940-х годов (победа коммунистов в Китае), или же воплощением длительного замысла? Сборник приказов военного министерства СССР последних восьми лет жизни Вождя дает основания склониться к версии о планомерности этого развития событий, что было прервано лишь мучительной смертью деспота.

Поэзию Гжегожа Врублевского отличает обостренная чуткость к деталям, сосредоточенность на конкретном событии. Поэт избегает обобщений, но в то же время искусно оперирует своей эрудицией.

Людвиг Витгенштейн впервые появился в Англии (в Манчестере) в 1908 году. В 1912-м в кембриджском Тринити-колледже он начал изучать философию под крылом Бертрана Рассела. (...) В 1918-м опубликовал свое главное произведение — «Tractatus Logico-Philosophicus» — «Логико-философский трактат», который пять лет спустя был переведен на английский. В 1929-м Витгенштейн вернулся в Кембридж, где ему присвоили за «Трактат» степень доктора (PhD). Осень жизни он провел за просмотром вестернов в местных кинотеатрах. Жил в Стратерде (теперь это часть Колледжа Люси Кавендиш), а дух испустил в Сториз-Энде, в доме опекавшей его миссис Бивен... на Сториз-Уэй, неподалеку от главного входа в Колледж Черчилля.

Голодомор проводился по личному указанию Сталина, и по данной причине Эпплбаум уделила изрядное место рассмотрению факторов, порождавших ненависть этого диктатора к украинскому крестьянству. В ту пору голодали во всех частях большевистского государства, но наибольшее количество смертельных жертв было именно на Украине (около 3,9 млн), причем отнюдь не случайно особенно много их было как раз в тех ее регионах, где в 1917–1919 гг. наблюдалась самая серьезная поддержка армий Петлюры и Махно, а спустя десять лет — самое сильное сопротивление насильственной коллективизации.

«Сегодня эссе и статьи сменились интервью. В самом деле, чего там мучиться, собирать материалы, проводить исследования и рисковать, выступая с собственной оценкой, если можно просто послушать художника или эксперта? (...) Поскольку в мае в Польше открывается сезон очередных книжных ярмарок и номинаций на целый ряд литературных премий, периодика вскипела бесчис­ленными интервью с писателями и издателями».

«Было несколько моментов, когда прошлое являлось в обличье современности и говорило со мной непосредственно. Одним из таких незабываемых переживаний стало первое путешествие в Италию. Итак, в 1972 году я получил паспорт (...)». Продолжение воспоминаний Войцеха Карпиньского.

«Книга — это мощное оружие. Оружие против нетерпимости, глупости, жадности и жестокости. Броненосцы идут ко дну, истребители падают, а книга пребудет вовеки, даже если сожжена на костре», — такие слова произнесла автор многих замечательных репортажных книг Малгожата Шейнерт, открывая IX Варшавскую книжную ярмарку.

Поэзия Мартины Булижанской поглощает историю, питается ею, но, вместе с тем, кажется, отменяет ее, сводя к быстро сменяющимся эпизодам: поэтесса выхватывает кадры, «картинки из страны и мира», как бы это назвали на языке СМИ. Иногда она демонстрирует почвенность, чаще обращается к экзотике.

«Наперекор истории Жендзины — это не прежний Нассенхайд. И все же что-то заставляло меня двигаться в том направлении. И я чувствовал, что хоть мгновение должен постоять здесь, на границе стран, между Германией и Польшей, на границе времен, между былым и сохранившимся».

В последние годы на польской музыкальной сцене наблюдается ренессанс еврейской музыки. Возрождение началось в середине 90-х годов ХХ века.

Вихрь и лавина эмоций, возникших в связи с годовщиной восстания в варшавском гетто, превзошли всякие ожидания.

Театральный режиссер, драматург. Специалист по польской душе. Функционер-идеолог, постоянно нарушающий национальные табу, католический постмодернист. Панк в мундире. Невежда, любитель дешевых эффектов, театральный ксендз и ди-джей. Режиссер-изгнанник. «Милый мальчик, который не может повзрослеть и прячется за лазерными эффектами». Список можно продолжить. Определений много. И только одно известно наверняка — Ян Клята — это одно из самых громких имен польского театра. И безусловно, самая спорная в нем фигура.

Две выставки современного искусства о польской идентичности, а также новая книга Томаша Пляты о присутствии романтизма в современной Польше, показывают, что польская история идей — это история идей… романтизма.

Из книги  «Элизии» (Изд-во Lokator, Краков, 2017) в переводе Анастасии Векшиной.