Дорогие читатели,
это последний номер «Новой Польши». После девятнадцати лет существования наш журнал перестает выходить. Впрочем, бумажная версия оказалась недоступна в России уже с марта этого года. В следующем году появится новое издание с прежним названием и новой редакцией, в которой не будет никого из нынешних сотрудников.
Мы старались по горячим следам информировать вас о событиях в нашей стране, о культурных, политических, экономических, общественных проблемах. Представляли достойные вашего внимания произведения польских писателей – современных и не только. Обращались к вопросам истории, затрагивая темы, которые, как нам казалось, могут заинтересовать русскоязычного читателя.
Мы надеемся, что к подшивкам «Новой Польши», хранящимся в библиотеках и доступным в Интернете, будут обращаться те, кто интересуется нашей страной и ее культурой. Ведь бóльшая часть собранных журналом материалов не устаревает.
Спасибо вам, что вы нас читали, спасибо авторам и блестящим переводчикам, решавшим зачастую труднейшие задачи.
Всего вам самого доброго! До встречи в лучшие времена. Этого мы желаем вам и себе в канун Рождества и Нового 2019 года.

Редакция

Обзор экономоческих новостей.

Эксперты и политологи ломают головы — почему, впервые с коммунистических времен, на польской сцене появилась партия, абсолютно устойчивая к имиджевым потерям? Этого не объяснить — как в былые времена — цензурой, политическим контролем и беспрестанными происками секретных служб. Нет, до такого в Польше еще далеко, хотя горячие головы от оппозиции уже кричат о «ползучей диктатуре».

В конце ноября 1994 г. в московской квартире Булата Окуджавы в Безбожном переулке я записал разговор с ним, который затем появился в переводе на польский (в сильно сокращенном виде) в краковском еженедельнике «Тыгодник повшехны» (1995, 23 июля). Сегодня, может быть, стоит опубликовать этот сохранившийся на магнитофонных кассетах документ в возможно более полном виде. Это, как я сегодня вижу, не интервью, а живой разговор, происходивший за неделю до первой чеченской войны.

Сказать по правде, не очень-то мне хочется писать этот текст: довольно трудно расставаться с проектом, которому отдано девятнадцать лет, много сил и внимания. Но, как видно, всему есть свой предел, ничто не длится бесконечно, следует с этим примириться, что я и делаю не без чувства, что, отвечая за литературную часть журнала, я сумел представить — особенно если речь идет о польской поэзии — довольно богатую и разнообразную картину. А при возможности стремился в обзорах прессы обратить внимание на общественно-политический контекст, в котором польская литература развивается.

Непокорность бывает многомерной — чаще всего она ассоциируется с политической позицией, однако ее домен можно распространить и на другие сферы: отношение к традициям, морали или языковым ограничениям. Мариан Панковский (1919–2011) был именно таким непокорным писателем, не поддававшимся навязанным правилам, как литературным, так политическим и экзистенциальным.

Хотя в польском околовоенном имажинарии имеется образ женщины с обритой за сексуальные контакты с гитлеровским оккупантом головой, а в прозе появляются сюжеты о военной проституции, все же об организованной системе сексуальных услуг и подневольных сексуальных работницах в сущности известно немного. (...) В работе «Покрытое молчанием. Принудительный сексуальный труд во время Второй мировой войны» она (Иоанна Островская) показывает то, как была организована система, а также предоставляет слово ее жертвам — женщинам, принужденным к сексуальному труду.

Ноябрь изобиловал культурными мероприятиями, подготовленными в связи с сотой годовщиной обретения Польшей независимости.

В цикле "Прогулки с экскурсоводом" Марек Заганьчик пишет о книге  «Дневник ротозея» Збигнева Рашевского.

Перевод Ирины Адельгейм.

Творчество и жизнь Виктора Ворошильского — образцовый пример эволюции польского интеллигента той формации послевоенного поколения, которая в начальный период своей деятельности была увлечена коммунистической утопией. Публикация его «Дневников», охватывающих 1953–1984 годы — отличный повод проследить этот путь (...).

Влияние и значение мысли Эдварда Абрамовского (1868–1918) нашло свое отражение как в программах ППС и ПКП, так и в программах КОР и «Солидарности», а также польских организаций анархического толка.(...) Социалистические, антигосударственные, кооперативистские, подчеркивающие значение братства, дружбы и самоуправления, взгляды Абрамовского имели не только теоретическую ценность, нельзя также сказать, что его деятельность и исследования (под конец жизни — в области психологии) носили исключительно научный характер.

Наталья Горбаневская (1936-2013) вместе с Ежи Помяновским стояла у истоков «Новой Польши», была одним из создателей журнала. В эти дни мы хотели бы напомнить нашим Читателям одну из ее архивных статей, в которой Горбаневская с характерной легкостью и чувством юмора рассказывает об ужасном происшествии, случившемся во время обыска ее московской квартиры.

Интервью с профессором Помяновским или воспоминания профессора Помяновского? Вначале факты, прежде чем они улетучатся из памяти: декабрь 2002 года, по крайней мере, такая дата видна на кассете с записью. Дата правдоподобна. Цель следует из разговора, хотя — спустя годы — уже не важна для него. Благодаря уговорам и ходатайству Петра Митцнера, неоперившийся студент Университета кардинала Стефана Вышинского был допущен в редакцию «Новой Польши», чтобы провести интервью с ее главным редактором.